воскресенье, 05 апреля 2015
Тот самый фик, с которого я начала писать снова, та самая зарисовка, которая держалась в голове больше года.
Наверное, к этому фику из написанных у меня особое отношение: рада, что излила что-то столь давнее на "бумагу".
Название: Время вне
Канон: BlazBlue
Автор: AelenБета: Squalicorax,
.ВэлРазмер: мини [1008 слов]
Пейринг/Персонажи: Хакумен |
Цубаки ЯёйКатегория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: РG
Краткое содержание: Хакумен стал другим человеком, но не смог убежать от себя.
Примечание: спойлерХакумен - полый изнутри доспех, несущий в себе душу Джина Кисараги, перенесшегося из будущего в прошлоечитать дальше
Когда он очнулся, вокруг была только пустошь. Хакумену не нужно было поворачивать голову, чтобы убедиться в том, что он здесь один — глаз у него было больше, чем два. Даже небо казалось застывшим: ни ветра, ни облаков. Пустота.
Повинуясь старым инстинктам, Хакумен захотел вдохнуть поглубже, чтобы прийти в себя. Но, лишенный возможности даже сделать попытку и потерпеть неудачу, он догадался: здесь не было ни воздуха, не времени. Застывший мёртвый сон. Такой, каким Земля станет, если они вшестером потерпят поражение в битве против Чёрного зверя.
— А раньше ты был лёгок на подъём. Стареешь, — голос прорезался сквозь пустоту, выводя из оцепенения. Слишком знакомый голос. Тот, который он не должен был услышать больше никогда в своей жизни. — Джин.
Красные волосы. Синяя униформа — такая, в какой он её видел в последний раз. Взгляд, полный ностальгии по старым временам. Она никогда не умела отпускать прошлое.
— Цубаки.
Не обращение, просто констатация факта. Легкое объяснение ощущению фальши вокруг него — игра подсознания. Хакумену подумалось, что это забавно, учитывая, что он не видел снов уже шесть лет. Доспехам не нужен сон для того, чтобы продолжать функционировать.
Цубаки сидела рядом с ним, на коленях, и пристально смотрела, пытаясь понять, в порядке ли он. Услышав своё имя, она ободряюще улыбнулась. Хакумен помнил: перед смертью она тоже благодарила, что он назвал её по имени.
Ему оставалось только сказать спасибо своему подсознанию за то, что перед ним обычная, живая Цубаки, которую он знал много лет, а не оставшееся от её тела кровавое месиво, впечатавшееся в голову последним воспоминанием о ней.
Но, если бы Хакумен мог выбирать, он бы не хотел видеть ни тот, ни другой ее образ. Его воспоминания должны остаться в прошлом. Он сам, тот он, который был человеком, должен был остаться в прошлом.
— Вставай. Всё будет хорошо, — Цубаки пыталась встряхнуть его за плечо, с осторожностью, словно сама боялась прикоснуться и потревожить.
— Почему ты здесь…
Снова не ей, а самому себе.
Цубаки отняла руку и с удивлением оглянулась, будто для неё ответ был сам собой разумеющимся:
— Я же обещала, что не оставлю тебя.
Обещала? Он слышал эти слова. Тогда, когда Цубаки их говорила, ему, увлеченному погоней за Рагной, было совершенно всё равно. Неужели сейчас в нём проснулось желание за них цепляться?
— Тебя здесь нет.
На это Цубаки было нечего ответить, и она опустила взгляд — совсем как тогда, в школьные годы, когда ему удавалось её чем-нибудь в шутку смутить. Но она продолжала говорить — твёрдо и спокойно:
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Мёртвые не возвращаются, — за эти годы он насмотрелся на бесчисленное множество трупов и эту правду выучил наизусть. Цубаки села позади него и продолжила слушать. — А я не должен тебя держать. Я не принял твою помощь тогда, я сражаюсь один сейчас. Это моя судьба.
— Но я рядом, — Цубаки вела пальцами по краю маски, словно запоминая её форму. Хакумен не двигался — не было смысла тратить силы на то, чтобы разрушить иллюзию. — Я сделала этот выбор. Я хотела быть с тобою рядом. Нет, не так… — она качнула головой и пристально посмотрела на ту часть маски, где должны были бы быть глаза. — Мы рядом. Он тоже помнит о тебе, Джин.
Хакумен не мог понять, успокаивают его эти слова или напротив, повергают в отчаянье лишним подтверждением того, что он видел сон. Настоящая Цубаки не знала о Рагне, о том, что его с ним связывало, не могла знать. Он никогда ей не рассказывал. У Хакумена не было всех воспоминаний Джина Кисараги, но он был в этом уверен.
Настоящая Цубаки не узнала бы его в доспехе, лишенным человеческого тела. Настоящая Цубаки была мертва.
Тем более, что, если Цубаки была далеко — там, куда ему не попасть, то Рагна был рядом — внутри Чёрного зверя, того жалкого отродья, сразить которое Хакумен поставил целью своего существования.
— Я больше не «Джин Кисараги». Это имя не имеет для меня значения. — Хакумен догадывался, что звучит жалко, пытаясь прибегнуть к последней ширме, что отделяет его от его же слабостей. У Сусано-о не может быть слабых мест. У «Белого воина» не может быть душевных ран. Все они остались вместе с Джином Кисараги, душа которого покинула тело в поместье Алукардов. В этом он пытался убедить сам себя.
— Но, судя по тому, что ты видишь здесь меня, это не очень-то похоже на правду. — Цубаки смотрела уже не на Хакумена, а в обездвиженное небо, и ему казалось, что она готова рассмеяться, воспользовавшись своей очередью подразнить его.
— Я не хочу быть твоей слабостью, — Цубаки качнула головой, — поэтому буду рада, если ты забудешь меня. Но пока ты помнишь, — она взяла его руку в свою и сжала. — Ты не один.
Хакумен предвидел этот ответ. Цубаки продолжала говорить с ним: о детских играх, о случаях на работе, и он внимательно слушал, но среди её историй не было ни одной новой, ни одной из тех, которые он мог забыть и не вспомнить. Похоже, Цубаки поняла, что он ей не верит, и замолчала. Но он чувствовал: сейчас она не злилась и не расстраивалась, как могла бы, когда они проводили дни вместе.
Они сидели в молчании, и Хакумен не мог посчитать проплывали мимо в обездвиженном небе минуты или часы. Может, ему наоборот стоило воспользоваться шансом и сказать всё, что он хотел, на что даже не надеялся? Что он благодарен ей, не только за её жертву, но и за всё время, что они провели вместе. Что в тот день им двигали молодость и глупость. Что сейчас он сражается против Чёрного зверя, который когда-то был его братом, ради встречи с которым он был готов на всё. Что иногда он, в ком не осталось ничего, кроме металла, чувствует себя уставшим. Что он назвал технику в её честь. Говорить, как она, не замолкая, высказать всё, что накопилось за годы с тех пор, как он упал в Котёл. Или хотя бы произнести самое главное.
Он не успел даже начать. Время снова задвигалось, и Цубаки рядом больше не было, не было пустоши, неба, ничего. Хотелось кричать, чтобы она услышала, но в уши, нос, рот заливалась густая чёрная тьма, точно такая же, как та, что поглотила мир; у него не было ни носа, ни ушей, ни рта, и слово «прости» превратилось в хрип, отчаянно пытающийся вырваться из горла.
Перед тем, как очнуться, посреди этой тьмы он слышал её голос.
«Ещё не время».
@темы:
BlazBlue,
Фандомная Битва,
Работы с Фандомной Битвы,
Фанфикшен
-
-
29.02.2024 в 07:31Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Ten_%D0%9A... открыть счет за рубежом без представительства
33490-+