А вообще - это просто рек к прочтению, ибо вещь действительно стоящая.
27.10.2010 в 00:19
Пишет Аш Малкавиан а.к.а. Маммон:Подразумевалось, как драббл на этот флешмоб для Aelen. Драббл не получился, получился фик, правда, мини и без названия.
Название: Сумасшествие
Жанр: angst
Пейринг: Бьякуран/Шоичи
Рейтинг: R
Разрешение на размещение: Только по предварительной договоренности и за отдельную плату.
Дисклеймер: Герои не мои, мне принадлежат только извращенные фантазии, кои я на несчастных и проецирую. Ах да - алфавит тоже не мой.
Предупреждение: АУ. Про персонажей пишу в первый раз, и реквистирую возможный ООС, который можно подтвердить или же опровергнуть. Насчет жанра тоже не уверен, предположения по этому поводу приветствуются.
От автора: Писалось под мелодию, и говорят, что под нее лучше всего читается.
Да, над тем, о ком она, можно ржать, оно само так выпало.
ТекстИрие Шоичи - чрезвычайно ответственный сотрудник. Белый халат идеально отглажен, волосы идеально подстрижены, очки идеально протерты, ботинки идеально начищены и блестят. Не то, чтобы он любил эту идеальность. Просто он мимикрирует к идеальной белизне стен психиатрической клиники. Сливается с ними, растворяется в них и становится частью этой больницы. Ирие Шоичи проводит здесь сто двадцать шесть часов в неделю. Это больше семи с половиной тысяч минут и почти полмиллиона секунд. Кто-то скажет, что он живет здесь, и этот кто-то окажется почти прав.
Ирие Шоичи - идеальный сын идеальных родителей, а у идеального ребенка всегда есть идеальный дом. Только в идеальном доме он был в последний раз не меньше года назад, и совершенно не стремится туда вернуться. Шоичи не видит особой разницы между идеальностью клиники и дома родителей. А здесь хотя бы платят деньги, да и пациенты куда интереснее.
Говорят, что врачи делятся на две категории. Есть те, что не различают своих пациентов, считая их единой массой безликих наборов микроорганизмов, требующей постоянного присмотра и периодического лечения. А есть и другие, что помнят каждого прошедшего через собственные руки, глаза и уши.
Шоичи пока еще не полноценный врач, только практикант, но он изо всех сил старается не стать первым вариантом. Ему претят эти зажравшиеся и холеные туши без определенного пола. Одинаковые, как на подбор. Они одинаково говорят, одинаково неразборчиво пишут и одинаково ничего не умеют.
Ирие Шоичи - идеальный студент, не имеющий в своем дипломе ни единой четверки. Круглый отличник, заслуживший сначала ненависть отчаянных двоечников, а затем и славу психа, пожелавшего проходить практику в самой страшной психиатрической клинике города Кавасаки. Самой загадочной. Той, куда отправляют самых неизлечимых больных, потому что чаще всего и не знают, от чего их лечить.
В этой больнице Шоичи действительно чувствует себя как дома. Ему не привыкать к распорядку дня, к стерильной чистоте и безразличным взглядам. Он уверенно проходит по коридорам в сторону своего кабинета, успевая по пути поздороваться с парой десятков спокойных больных, выслушать жалобы, обменяться мнениями с другими врачами и поскользнуться на одном и том же месте. Это все успокаивает и радует размеренностью и однообразием. Шоичи любит постоянство.
За время практики в больнице, он уже привык ко многому. Привык уклоняться от летящих предметов, заходить в палаты, отсчитав тридцать секунд времени после открытия двери, и хранить еду в сейфе он тоже привык. Далеко не все больные тихие и мирные, и к этому он тоже привык.
Он привык к тишине и одиночеству своего кабинета, а также четкому, своевременному отходу ко сну - ровно в полночь Шоичи закрывает кабинет, спускается по окружной винтовой лестнице на улицу и идет к мотелю - сорок шагов налево. Он раздевается, чистит зубы, принимает душ и ровно через десять минут уже крепко спит.
Ровно в половину шестого звенит будильник, и ровно в шесть Шоичи отпирает двери своего кабинета. Кому-то покажется это скучным, но Ирие подобная жизнь устраивает.
Ему всего двадцать три, но заслуженная слава будущего идеального врача преследует его по пятам. Он Шоичи-сама - главный претендент на роль директора этой гребаной больницы, ежели вдруг нынешний захочет на покой.
Он, кажется, способен привыкнуть ко всему.
Он не привык к одному – к Бьякурану Джессо.
Этот пациент появляется внезапно. Никто не помнит, как он оказался здесь, откуда приехал и чем болен. Но весь персонал уверен - ему здесь самое место. Когда Бьякуран Джессо улыбается им и желает доброго утра, даже самые отчаянные сотрудники начинают резко и неумолимо тянуться к бланкам увольнения по собственному желанию. Конечно, это быстро проходит, но вот беда - повторяется каждое утро.
И в первый раз, когда он улыбается Шоичи, тот лишь кивает головой и проходит мимо, чувствуя спиной пристальный и внимательный взгляд слишком здорового для такого места человека.
С тех пор, Бьякуран встречает Ирие перед кабинетом в начале работы и желает все того же доброго утра. Кажется, Шоичи единственный, у кого Джессо не вызывает приступов неврастении. Кажется, Шоичи вообще все равно, кто встречает его по утрам. Он немного сонный до одиннадцати часов, и списывает свою сонливость на стандартное недосыпание, забывая о том, как раньше спал по три часа в сутки и не чувствовал усталости. Наверное, просто накопилось.
Странно, но в анамнезе Бьякурана нет никакого диагноза. Шоичи сам вызывает Джессо в кабинет, устав просто смотреть на три блеклых листочка, исписанных пространными, непонятными рассуждениями о психическом состоянии пациента.
Бьякуран с порога ошеломляет. Кажется, ему совершенно чужды и вежливость, и чувство такта, и уж тем более сознательность.
- Доброе утро, Шо-чан.
Шоичи, конечно, опешивает. Он не привык к фамильярности. Это неправильно, и категорически выбивается из привычной ему картины мира.
- По правилам, вы должны обращаться ко мне Ирие-сама, Бьякуран-сан.
Джессо хмурит брови и по-детски надувает губы:
- Шо-чан, не будь таким скучным. Ты ведь не знаешь, а вдруг я стану неадекватен, если ты не согласишься отзываться на Шо-чана?
Шоичи откладывает ручку и сдвигает жалкие листки на край стола. Ему кажется, что в них все равно нет ни слова правды.
На следующий день Бьякуран приходит снова. Шоичи совсем не нравится то, что он не помнит ни слова из предыдущего разговора, но улыбка пациента настолько обворожительна, что заставляет забыть о такой мелочи, как ранний склероз.
Джессо притаскивает с собой неизвестно откуда взявшийся пакет зефирок и располагается на диванчике, закинув ноги на стенку.
- Шо-чан, занимайся своей работой, я просто так заглянул. Мне скучно есть зефир в одиночестве.
Ирие подчиняется неожиданно для себя. Возвращается к, отложенной было, карточке и забывает слушать новопришедшего, углубившись во вселенную терминов и диагнозов.
Внезапно ласковый, голос Бьякурана почти не пробивается сквозь случайно выстроенную защиту. Шоичи строчит отчет о сегодняшнем происшествии с Аке-саном.
- Когда я захвачу мир, я возьму тебя с собой, Шо-чан! Кстати, ты любишь анемоны?
Ирие не отрывается от отчета. "Параноидальный психоз.... попытка нападения на санитара... три кубика внутривенно...". Он потирает виски, привычно случайно оставляя след черной ручки на щеке под глазом. Не забыть бы вовремя стереть.
- Шо-чаан!
Шоичи подпрыгивает на стуле от неожиданности и ставит ужасную жирную полосу на идеально заполненном бланке. Переделывать. Снова.
Он раскрывает рот, в попытке поставить зарвавшегося пациента на место, но не успевает сказать и слова - на языке уже чувствуется мягкий вишневый привкус.
Бьякуран улыбается лукаво и все тем же ласковым тоном "интересуется":
- Я всего лишь спросил, любишь ли ты анемоны?
Шоичи не уверен, что правильно помнит, как выглядят эти цветы, но одно название заставляет сотню, а то и тысячу, мурашек, шустро и колко пробежать по спине. Ирие морщится. Он в три секунды пережевывает зефир и сглатывает, потянувшись за новым бланком.
- Ненавижу.
Через неделю Бьякуран уже сидит на его столе. Ирие сам смутно удивляется тому, как неожиданно меняются их роли. В присутствии Джессо, он не чувствует себя главным, наоборот - так и хочется прижать руку к сердцу и склонить голову в учтивом поклоне. И чувствуется, что нахал, сидящий прямо перед ним и машущий перед носом очередной зефиркой, даже не удивится. И это пугает.
Шоичи все еще пытается разобраться в диагнозе этого странного пациента, но ничего определенного не приходит в голову. Мысленно, он бы поставил что-то вроде «мании величия», но это кажется слишком простым и нелепым для данной ситуации. Как назло, консилиум собрать тоже не удается - у Ирие уже почти создается ощущение, что мир настроен против него. У доктора Яманаки во вторник заболела жена. Мелочь вроде - обычная простуда, но с осложнениями. Очень неприятно. У Матсушиты-сенсея в четверг рожала собака. Нет даже и мысли о том, что этого сумасшедшего собаковода можно отлучить от любимой питомицы. Слишком жестоко. У Сацуко поломалась сантехника в среду, а в пятницу Канода уронил кипящую кастрюлю себе на ногу. Невероятно. Но нет, Шоичи не верит ни в мистику, ни в магию, ни в суеверия. Это просто совпадение. Оно, хотя бы, может быть научно обосновано.
- Говорят, мания величия все-таки лечится, - замечает однажды Шоичи, заполняя очередную карточку пациента. Он завершает строчку витиеватым иероглифом и поводит плечами. Бьякуран без слов перемещает пальцы на затылок. Шоичи не понимает, почему он доверяет этому пациенту прикасаться к себе. И в какой момент он согласился на расслабляющий массаж, он тоже не понимает. До шеи - считанные сантиметры, а пальцы у Джессо ловкие. Ему и движения хватит, чтобы задушить. Но не душит - массирует. Аккуратно и бережно успокаивая уставшие мышцы.
Врачи говорят, что шести часов в сутки достаточно для того, чтобы человек высыпался. Шоичи спит пять, но чувствует себя так, будто эти пять часов не в сутки, а в неделю. Но он не видит кошмаров, а это уже можно считать неоспоримым плюсом.
Ирие не видит, но представляет, как Бьякуран безразлично пожимает плечами. И это почему-то настораживает.
Говорят, что паранойя тоже лечится.
Шоичи скоро начнет засыпать на ходу. Кошмары вернулись, но он их не помнит, и это пугает еще больше. Каждое утро он чувствует себя загнанным животным, забившимся в угол в поисках защиты. Одеяло скомкано, подушка прижата к груди, волосы слиплись от пота, а дыхание не хочет приходить в норму, на пару с бешено колотящимся сердцем. Шоичи до рези в глазах всматривается в темноту, отчетливо понимая, что в ней ничего не может быть. Что у психиатрической клиники очень надежная охрана, да и нет пациента, возжелавшего бы его смерти. Он заставляет себя подскочить и в три прыжка достигнуть выключателя, ослепляя себя и разбегающихся по углам пауков ярким электрическим светом.
В то утро, когда без предупреждения отключают электричество, Шоичи обретает три седых прядки на левом виске.
На следующую ночь он не уходит домой, и засыпает прямо на столе, а просыпается, через неизвестный промежуток времени, от странных, почти забытых, ощущений горячих и влажных прикосновений. Шоичи немного тормозит после сна, но его хватает на то, чтобы распахнуть глаза и увидеть белоснежную макушку между своих ног. Он неуклюже хватается пальцами за торчащие лохмы, но ничего уже не может поделать со своим телом. Шоичи не девственник, но у него не было нормального секса больше двух лет – он все свое время отдавал работе и учебе - а телу, кажется, никогда не было достаточно простых механических прикосновений. Поэтому руки совсем не слушаются хозяина. Пальцы вплетаются в белые вихры, прижимая ближе к паху, и Шоичи вскрикивает, почти теряя сознание.
Он на несколько секунд выпадает из реальности, а возвращается в нее от мягкого прикосновения к губам. Чертова зефиринка - на этот раз шоколадная - скользит по подсохшему рту, настойчиво просясь внутрь. Шоичи приоткрывает глаза и непонимающе смотрит, как Бьякуран все же проталкивает сладость ему в рот и улыбается мерзко-приторной улыбкой, растягивая слова:
- Тебе нужно есть больше сладкого, Шо-чан.
Джессо многозначительно облизывает губы и выходит из кабинета, плотно затворив дверь и отталкивая от нее какую-то медсестричку.
- Доктор просил ближайшие полчаса его не беспокоить. Он так устал.
Шоичи заливается краской и роняет голову на стол. Он просто хочет знать, когда сумасшествие начало передаваться воздушно-капельным путем.
После этого случая, Ирие опасается оставаться с Бьякураном один на один. Он приглашает к себе на чай первого попавшегося в коридоре человека, только лишь завидев вдалеке коридора белоснежную макушку. Бьякуран улыбается очень понимающе, и Шоичи почти верит этой улыбке.
Он думает, что главное не вспоминать, и все утрясется само собой. Почему-то уходят на последний план и мания величия, и странные вопросы, и все-все на свете. Остается только нелепое непонимание и действия, не укладывающиеся в привычную картину мира Ирие Шоичи.
Он даже думает, что уже не хочет оставаться работать в этой клинике после выпуска, если Бьякурану суждено провести здесь всю жизнь.
Доступа к комнате для переодеваний у пациентов нет, и Шоичи не боится там оставаться в одиночестве. Впервые он вздрагивает, когда снимает с себя рубашку, оставаясь голым по пояс, и открывает свой шкафчик. В нем нет привычных футболки и халата, только длинный, белоснежный и гладкий на вид плащ. Шоичи колеблется с минуту, а затем тянет руку и прикасается к материи, подтверждая для себя - гладкий. Он осторожно снимает плащ с вешалки и заворачивается в него, подходя к большому настенному зеркалу. Он не понимает своих действий и думает, что это все клиника - находясь такое количество времени среди психов, он скоро сам им станет. Если уже не стал.
Шоичи смотрит на себя в зеркало и чувствует, как голова кружится, а пол уходит из-под ног. Он чувствует, ощущает на себе прикосновения все тех же пальцев, которые он теперь узнает из тысячи. Пальцы проскальзывают под плащ и прикасаются к выступающим ребрам. Ноги подкашиваются, но Шоичи не падает. Он медленно, доверчиво оседает в руки неизвестного Бьякурана. Такого, каким доктор Ирие Шоичи никогда не видел его раньше, но внутренне почти мечтал увидеть. Улыбка у Джессо ласковее и ехиднее. Губы - теплее. Левое ухо почти горит от дыхания, а Бьякуран высовывает острый знакомый язычок и нахально обводит мочку.
- Ты идеальный, Шо-чан. Тот негодяй был всего лишь альфа-версией. Ничтожеством.
Шоичи нечленораздельно мычит, пытаясь поймать слова и зеркальное отражение, сложить их в цельную картину, но моментально понимает, то проигрывает.
- Не забивай себе голову моими словами, Шо-чан. Все просто отлично.
Бьякуран бережно заматывает своего безотказного пленника в белый, во всем безусловно виноватый, плащ и подхватывает на руки.
Реальность мутнеет еще больше, и прежде, чем провалиться в темный провал, Шоичи слышит:
- Идеальный Шо-чан ненавидит анемоны. Я запомню.
URL записи